Лия Соколова — Рэйки. Сиcтема Усуи Рейки Риохо. От истока к истоку

Разглядывая пристально камень, я временами ощущала сильное напряжение во лбу, глазах, из уголков глаз скатывались слезы. Но я на некоторое время закрывала глаза и потом снова вглядывалась, напряжение спадало. И вот неожиданно на камне стало вырисовываться лицо. Оно играло так, будто было в процессе рождения, лепки. Округлое: овал, глазницы, нос, рот — всё мягкое. Потом оно стало совсем четким. Что это? Я определила: гном, доброта, лукавость, ну и что-то в том же роде. А потом вдруг почувствовала, что внутри меня, в груди, области печени что-то двигается, заполняет меня движением, в голове тоже ощущается какое-то расширение.
Меня охватило чувство любви, чувство единения с камнем, мне не просто показалось; это было как бы соединение живого с живым, я осознавала жизнь в камне — и это была любовь, дружелюбие.

Удивление, осторожность, некоторый скепсис: а может, это всё выдумка, фантазия ума? Я передохнула. Снова взглянула на камень: ничего в нем нет, булыжник и не больше. Решила повернуть его другой стороной. Снова вперила в него неотрывный взгляд. Быстрее, чем в первый раз, проступило лицо — узкое, с раскосыми глазами, взгляд колючий, уголки губ в насмешке, нос заострен. Скепсис, ирония, сарказм. При этом овал четко очерчен как бы светящимся росчерком карандаша. Потом этот овал вдруг изменился, из-за него выплыл другой, третий — получилось нечто вроде тройного портрета Маркс-Энгельс-Ленин. Но четко вырисовывалось лишь первое лицо — оно очень походило на интеллигентного Луначарского или кого-то похожего на него — с моноклем в правом глазу, со свисающей цепочкой.

Первое же, которого я назвала Мефистофель, не появилось больше.

Я снова отдохнула. Снова стала вглядываться в камень, уже в третью его грань. Проступали изображения то ли быка, то ли льва — в общем, животные какие-то.

Во время «просмотра» я ощущала «наполненность» энергией, она буквально заливала моё тело. Я уснула, всё ещё ощущая в себе её «брожение».

Весь день я носила камень с собой. Ложась в постель, решила повторить эксперимент, надеясь увидеть «старых знакомых». Однако обрела новых. Первым был некто с азиатскими чертами лица, узкоглазый, не то в ушанке, не то в малахае, почему-то я назвала его японским солдатом времен
Второй мировой войны или проводником Пржевальского…Когда он исчез, его место заняла широколицая, тугощёкая, улыбающаяся русская баба в накинутом платке — «певица из хора имени Пятницкого». Потом были ухмыляющийся котяра, мягкий, большой; за ним — кто-то похожий на льва. Пе-

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145